|
|||||||||
|
Современная
литературная критика: статьи,
очерки, исследования А. В. Рева
Пирожные отменила Октябрьская революция. Промышленный отдел Вятского райсовнархоза 31 декабря 1918 г. констатирует, что кондитерских фабрик в уезде не имеется, а существовавшие ранее теперь приспособлены под хлебопекарни. А Спиридон Алексеевич к тому времени уже был расстрелян. Скора была на расправу новая власть, взявшаяся воевать с людьми даже самых мирных профессий. В ходу снова стали пирожки с ливером и легенды о загадках дома Якубовского, в стенах которого при ремонте вскрылись какие-то глиняные горшки, в которых обнаруживались серебряные и даже золотые монеты. Те, кто вышарил монеты, умолчали о том, что горшки эти называются голосниками, были установлены в музыкальном салоне для лучшей акустики зала, а монетки - всего лишь причуды состарившем к и Станислава Осиповича, подбрасывавшего их в голосники, как шпорится, «на счастье». Станислав Осипович видел, как развиваются и растут окружающие его люди: тянутся к искусству и книге. «Бухгалтер Крошихин с братом библиотеку собирают научную да философскую и ведь читают, объясняют тот другим что-то... Да вот и Сашу Гриневского они признали за писателя, говорят, наконец-то нашел он свое призвание в столице, а у нас ему тесно было. Душа большого дела искала, а у нас он был на посылках. Признаться, было желание привязать парня к делу, к месту, в утешение старшему Гриневскому, в поддержку семьи его, но вольному, говорят, воля! А если он удержится в писательстве, то и слава!» - так размышлял Станислав Осипович на досуге, рассматривая юбилейную фотографию, странным образом запечатлевшую и лицо молодого Гриневского, служившего на фабрике два или три месяца. -- Нам важен сам снимок, оказавшийся единственным дошедшим до нас фотопортретом А. Грина, сделанным в Вятке. Однако это озадачило гриноведов, изучивших все перипетии биографии писателя, а тут опять - новости! Откуда? А все оттуда, из прошлого! Если разобраться, странным было бы то, что Якубовский, прежде помогавший старшему Гриневскому, отказал в поддержке его сыну. Возникает вопрос: почему же Александр Грин не рассказал о Якубовском? Да потому, что время было уже другим. Советская действительность не признавала добрых деяний за такими «капиталистами», каким был Якубовский. Теперь доброта могла существовать только в сказках, рисоваться в образах людей будущего. Впрочем, в первых набросках к плану своей «Автобиографической помести» писатель вписал имя торговца фруктами Хасайзан Рахматуллина, поставлявшего фрукты в кондитерскую Якубовского. Очень похоже, что какие-то эпизоды из этой фруктово-кондитерской эпопеи ему хотелось обрисовать. Однако настрой его, по понятным обстоятельствам, сменился изображением горестей сиротской жизни, что и не позволило включить в повествование сладкую страницу о кондитерской фабрике. Да и была ли, могла ли быть эта страница сладкой для мятущейся личности, искавшей идеала в обществе, раздираемом противоречиями? И то, что Александр Гриневский нашел в себе силы не только выбрать писательскую стезю, но тотчас же уверенно двинуться к высотам мастерства, говорит о многом и прежде всего о таланте. Ум его проникал в сущность увиденного, а чуткий к речениям язык его вбирал в себя все богатства как народной, так и литературной речи, которые и становились его собственным художественным языком. Это и позволило Грину уже в первых публикациях стать мастером слова. Примечания 1. Фото из личного
архива автора, на верх страницы - к началу раздела - на главную |
||||||||
|
|||||||||
