|
|||||||||
|
Современная
литературная критика: статьи,
очерки, исследования Ираида Дунаевская
(Рига)
В силе этого луча и происходит открытие своего сердца. От этого рассказа, и пролегает путь к открытию сердца в рассказе «Сердце Пустыни». (Известно, что в христианстве самым большим открытием, является открытие своего сердца. Речь идет о внутреннем устроении человека). Духовное сердце находится в плотском сердце, как в некоем органе. Ум сначала находит свое телесное сердце, а затем входит в сердце духовное, глубокое, где и происходит соединение, встреча человека с Богом. Таков общий опыт всех делателей Иисусовой молитвы. Речь идет о длительном очищении сердца силой имени Иисуса Христа, которое достигается великим трудом. (Вспомним слова Стиля: «но труд был велик»). «Я всегда любил открытия, трогающие сердце подобно хорошей песне», говорит Стиль.(Не намек ли это на известную нам «Новую Песнь»!) Прежде чем сделать Сердце Пустыни, (/гиль сделал свое сердце. Он открыл его Богу. Поэтому, словами: «Казалось эти люди сошлись петь» Грин вполне мог бы обратить наше внимание и на то, о чем говорит Ап. Павел: «назидать самих себя псалмами и песнопениями духовными воспевать в своих сердцах Господу (Еф. 5, 19). Все это псалмопение без голоса могло иметь место. Но помимо сказанного, имеет место и нечто большее. Отправившийся на звук и возвратившийся Стиль говорит Консейлю, что «был в Сердце Пустыни и получил то же, что Пелегрин, даже больше, так как я живу там.(...) Я сделал Сердце Пустыни». (IV, 335). И мы видим, как «давно забытая музыка» прозвучала в душе Консейля. Что значит жить в Сердце Пустыни? И что в связи с этими словами значит эта «давно забытая музыка»? Мы уже говорили, что жизнью и дыханием сердца христианина является Иисусова молитва, которая стоит в центре исихастской духовности. О том, как в соответствии с дыханием Вседержителя («Дыхание Вседержителево научащемя» запечатлено дыхание сердца Бегущей и о том, как скульптура делает видимой мысль о луче и соединении в этом луче с Богом, имя которому «Вседержитель» см. И. К. Дунаевская. Указ, соч., стр. 261-262). -- Вспомним: «Никаким шедеврам мирового искусства христианин не предпочтет простым словам Иисусовой молитвы, коими творится чудо спасения и преображения человека. Dixi». Существовать в силе, равной открытию, в нашем вновь открытом смысле, значит существовать в силе этого белого луча, открыть свое сердце Богу, чтобы Он преобразовал само естество человека в музыкальный инструмент, издающий «чистый совершенный звук» и привел его в соответствие с небесной гармонией, с Небесным Божественный лучом, тем «чистым и совершенным звуком, который есть небесный голос Бога, в гриновском контексте с Сердцем Пустыни, ее Красотой. Мы видим: «два человека, с глазами, полными оставленного сзади громадного глухого пространства» уперлись в бревенчатую стену, скрытую чащей. Вечерний луч встретил их, и с балкона ... «прозвучал тихо напевающий голос женщины». Отметим кстати, что «напевов звон» мы находим и у гностиков. В «Песне о жемчужине», (песнь апостола Иуды Фомы, воспетая им в земле индийской) которую перевел С. С. Аверинцев, и которая передает гностические темы есть такие слова: И еще я узрел окрест нее Шевеление познания (гнозиса), как струи; И увидел также, что она Словно приготовилась говорить; И услышал я напевов ее звон, как она звучала, сходя на меня. И здесь тот совершенно определенный, неизменный смысл: «Мы просветляемся, удостаиваясь от Духа Св. созерцательной благодати. Не Сам Бог созерцается, а его Луч». «Вечерний луч» и есть символ созерцательной благодати, имени Иисуса Христа. Другими словами уперлись «в самую утробу пустынную, где неугасимо сияет невечерний свет великолепного, пребожественного имени Иисуса-Христова, где проливаются источники благостыни; текут целые океаны чистого духовного радования о Боге Спасе нашем; где отсутствует суета мирская, и откуда бежит всякое земное попечение, и царствует безмолвие и тишина, и углубление ума и сердца в Боге, и духовно радостное с Ним сердечное соединение». Это опыт. Призывание имени Иисусова создает радость и тишину в воздухе сердца. Иисусона молитва является универсальным гармонизирующим средством, увлекающим за собою все остальные силы тримерии. ... Свет и огонь духа одухотворенной души делают гармонию полнозвучной и совершенной. Об этом написаны тысячи страниц людьми, имеющими этот опыт. См. Митрополит Иерофей (Влахос) Православная психотерапия, стр. 49). Да именно так. Вечерний луч в гриновском контексте - это тот же неугасимый невечерний свет имени Иисуса Христа. Это можно прочитать так: Стиль привел Консейля, «человека без сердца и будущего» в сознание того, что может стать будущим, Сердцем Пустыни и Консейль поверил ему. (Иначе бы он не пришел. Консейль ведь с самого начала называет Стиля материалом). Он пришел по вере, искать живого Бога, чтобы предстать Ему в полноте любви, лицом к Лицу, чистым умом и в чистой молитве и Бог. на верх страницы - к началу раздела - на главную |
||||||||
|
|||||||||
Об этом открытии
сказано в рассказе «Белый огонь» («Я существую - в силе, равной
открытию»). Путь к святости, как путь «в страну Цветущих Лучей»
зримо представлен в скульптуре. Женский образ, стоящий в «полных,
как веселый крик, лучах солнца, поднявшегося к зениту» (IV, 279)
становится у Грина зримым «центром чуда»: это и центр «сверкания
чудной белизны» (центр сверкания белого луча) и центр «сверкания
вечной человеческой души». Запечатлеть вечно стоящей, значит
запечатлеть ее «вечную душу» сверканием. Сверкание, как «музыка
души» и выражает этот смысл.