Современная литературная критика: статьи, очерки, исследования
Александр Грин: жизнь, личность, творчество
к содержанию

Ираида Дунаевская (Рига)
О «глубокой, древней музыке ощущения полноты
жизни и совершенного спокойствия» А. С. Грина
начало::02::03::04::05::06::07::08::09::10::11::12::13::14::15::16::17::18::19::20::окончание

«Неслышный призрачный звон» приходит сверху. Можно сказать неслышный чистый звук приходит сверху. Оттуда, где царствовала выраженная звоном совершенная чистота: «полное, совершенное, чистое, как ключевая вода, молчание». Таким образом мы выявили в искусстве Грина «чистый совершенный звук», который является символом чистого и совершенного искусства и символом чистой и совершенной жизни, запечатленной в этом произведении искусства. Это указание на искусство исихазма находит свое воплощение в его скульптурах. Мы уже говорили, что Образ, данный в Евангелии для постижения Бога - Свет.

Обратим внимание. Лейтер избрал «правильное направление», он двигается спиной к западу. Намёк на «Единственный, для одного человека, - случай, когда солнце поднялось, с запада». «Величественный и прекрасный огонь», то «Солнце, которое есть жизнь и свет мира», уподобленное образу Христа. (См. «Пропавшее солнце»).

В рассказе «Белый огонь» Свет выступает в ипостаси Огня. (Белого Огня). Грин говорит о гармонизирующей силе божественного огня, представленного у него белым лучом. Так мы убеждаемся, что Грин мыслит земное, как икону небесного. Гриновский псалом - это «чистый и совершенный звук» в сердце, (результат молитвенной победы сознания над помыслом), соответственно «чистая жизнь» - это жизнь с Богом, по аналогии: «нечистая жизнь» - это жизнь, отчужденная от Бога. (Канон Великий. Андрея Критского. Сатисъ, С.-Петербург, 1992 г.). (Отметим попутно. Грин «не музыкант» действие этого «неслышного призрачного звона» вполне может уподобить действию благодати. А благодать беззвучна и «чистый совершенный звук», таким образом, лишается материальности).

У Грина это прежде всего искусство пейзажа, в котором мистически присутствует божественная гармония. Она стоит там, где «нет земли под ногами», «она и сердце - и никого больше». Разум, освобожденный от впечатлений мира сего, делается способным к восприятию божественной красоты, как полноты ощущения жизни. А что значит используемый Грином эпиграф: «Кто из вас приклонил к этому ухо, вникнул и выслушал это для будущего»? (Исайя 42, 23). «Молчание есть таинство будущего века» (по пр. Исааку Сириянину). Войти в гриновский мир глубокой, древней музыки ощущения полноты жизни и совершенного спокойствия», означает войти в мир гриновский иконы, который и сообщает лицам святых это -«особенное выражение тайной, ушедшей в себя жизни» (см. «Блистающий мир»).

Икона полна нездешней тишиной. Музыкальную основу иконы являет звучание - тишины и безмолвия. Безмолвие - это и есть музыка иконы, тишина - мелодия иконописи. Она раскрывает вечный смысл жизни. Ей чуждо все суетное. Подлинное безмолвие достигнуто тогда, когда сознание обретает способность слышать и самом себе небесное звучание. (Как мы это и отметили). Тогда безмолвствовать должна сама душа в своей сокровенной сущности. Тайна жизни подлинного христианина обнаруживает свой сокровенный смысл в процессе молитвы: икона требует молитвы и в молитве раскрывает свой смысл молящемуся. То, что человек видит на иконе, неотделимо от того, что он слышит.

Ощущение полноты жизни присуще только глубокому религиозному сознанию. Глубина в религиозном искусстве зависит от силы молитвы. Иссякает сила молитвы, иссякает глубина. Неисчерпаемость открывающегося смысла удостоверяет практика Светский человек ткет паутину своей биографии путем событий и жизнь его - это время с его текучестью и поспешностью. Для того, кто занят умным деланием, время с его текучестью и поспешностью теряет смысл, его идеалом становится тишина и безмолвие, на что и указывает приведенный в негодность часовой механизм.

Безмолвие святых - это есть жизнь исполненная самой активной напряженной деятельности. Человек, желающий приблизиться к Богу должен перейти к молчаливому постижению тайны Его непознаваемости, не может лишь слушать Его слово, но должен услышать и Его безмолвие. Это ведет к совершенству. Игнатий Богоносец писал: «Тот, кто приобрел слово Иисусово, может поистине услышать и Его безмолвие, чтобы стать совершенным». Значит войти в молчание, как в таинство будущего века.

Тишина и безмолвие это как бы предизображение жизни грядущего иска. Это предизображение Грин и показал в упомянутой главе «Тишина», в рассказе «Трагедия плоскогорья Суан». После выявления образа -тишины», пережитой мистически, чистейшим выражением искусства Грина - является, как мы видели - музыка («Итак, - сказал он, - «Фанданго»! Это прекрасная музыка. (...). И «казалось бы пение» в рассказе «Сердце Пустыни», где Грин говорит о пении: «Казалось эти люди сошлись петь»,- как о той музыке, которая звучит в душе. Мы выявили, как Грин мыслит в образах Вселенского православия, (Св. Климент Александрийский, св. Иоанн Златоуст, св. Григорий Нисский и др.), в образах древнецерковной антропологии, теперь нам предстоит увидеть, как Грин соприкасается с темой русского православия, по сути с той же темой, и соответственно темой «Псалтири» в русской поэзии (XVII - XX вв.).

Нас интересует совершенно конкретный вопрос, как Грин в рассказе «Сердце Пустыни» прямо выражает полноту смысла записи из дневника последнего духовника Оптиной пустыни иеромонаха Никона (Беляева). (Сатисъ, Санкт-Петербург, 1994 г., стр. 67).

Б. Спросил, не играю ли я на каком-нибудь музыкальном инструменте. Я отвечал:

- Нет, пробовал немного, но ничего не вышло.
- Так вам, значит предстоит играть в душе, по слову: «Пою Богу моему, дондеже семь». Про эту музыку часто говорится в псалмах: «Крепость моя и пение мое Господь...». Это пение неизглаголано. То есть конкретно о музыке души, о том, что значит «предстоит играть в душе по слову». Напомним. «Мы просветляемся, удостаиваясь от Духа Св. созерцательной благодати. Не Сам Бог созерцается, а его Луч». Этот Луч и является у Грина «музыкальным инструментом». В этом луче и предстоит «играть в душе по слову Твоему. По Грину это и означает выразить полноту, преобразить сущность человеческих тел в музыкальный инструмент, соединить в созвучные тона, чтобы мир соединить в одну гармонию, и назвать его одним органом, великим произведением Бога. Сделать так, как об этом сказал Евсевий: Этот призыв исполнен в рассказе «Сердце Пустыни». «Казалось эти люди сошлись петь».

на верх страницы - к началу раздела - на главную