Н. Н. Грин - Из записок об А. С. Грине
назад :: вперёд :: содержание

И я решила без разрешения Александра Степановича обменять часы на монашескую хатку. Что это только хатка - неважно, но зато она стоит высоко, в глубине сада, фасадом на юг, боковые окна на востоу. Это будет то, чего всегда хотел Алексндр Степанович.

...На следующий день к полудню комната Александра Степановича была побелена, полы хорошо промазаны глиной с половой (полы в домике были земляные) и посыпаны свежей душистой травой.

Александр Степанович весь день лежал в тени под орехом. Ел в тот день, как ни разу за последние два месяца, — с аппетитом. Тоскующего взгляда не было.

Как стал спускаться вечер, он мне говорит:

— Не надо меня нести в дом, я хочу сам пойти.
— Да ты же упадешь!
— Ты мне немного помоги, так и доплетемся. Я сегодня себя чувствую значительно бодрее.

Мы с ним тихонько и побрели.

Кровать Александра Степановича стояла у широкого трехстворчатого окна, в окно выглядывали головки зацветавших лилий — оно было невысоко над землей. А в другое окно, у ног Александра Степановича, протянула свои ветки невысокая молодая слива. Из окна у постели открывался широкий вид на уходящие к реке черепичные крыши старокрымских домиков и окрестные высокие лесистые холмы.

Ночь Александр Степанович спал хорошо, ни разу не курил. Я спала в этой же комнате на кушетке. Наутро он встретил меня таким хорошим светлым взглядом, что сердце дрогнуло от радости неужели новое жилье будет для него спасением?

Александр Степанович не отрываясь смотрел в окно. Восходящее солнце заливало веселым светом скромную белую комнатку. Начало лета — всё щебетало, цвело и благоухало.

Как стало пригревать, он снова попросился под любимый орех. Опять я его вела и не могу сказать, чтобы он спотыкался или от слабости висел на мне. Шли очень, очень медленно. Мать хотела помочь с другой стороны, он отказался. Позавтракал тоже хорошо — съел что-то горячее и выпил чаю. Оставив его под деревом, я занялась устройством жилья и, немного поработав, снова пошла к нему.

Сад был запущен, зарос густой травой и дикими маками. Этот яркий ковер подходил к самой кровати Александра Степановича. В траве, недалеко от него, сидела маленькая девочка с большими черными серьезными глазами. Ее красное платьице алело в траве, как маки, из которых она плела венок. Это была четырехлетняя Клерочка, племянница жены Бориса, брата Александра Степановича. Бледный, худой Александр Степанович спокойно-ласково поглядывал на ребёнка. Я невольно залюбовалась ими.

- Что так ласково смотришь? - спрашивает Александр Степанович. - Мне сейчас хорошо и спокойно, словно я в собственном доме. И этот клопик славно копошится тут. Как хорошо, что дети не сознают своей прелести...

В этот день он сказал мне:

- "Недотрога" окончательно выкристализовалась во мне. Некоторые сцены так хороши, что, вспоминая их, я сам улыбаюсь.

Видя доброе состояние Александра Степановича, я решила им воспользоваться и рассказать правду.

- Тебе нравится здесь?
- Очень. Давно я не чувствовал такого светлого мира. Здесь дико, но в этой дикости - покой. И хозяев нет.
- Хорошо бы такой домик нам... - говорю я.
- Конечно, хорошо, да разве можетм мы об этом счастье теперь думать, - бедняки мы горькие.
- А может быть, тебе больше нравится дом Савина (нам весной предлагали его купить, - прим. авт. Н. Н. Грин), ведь он большой, настоящий?
- Нет. Тот дом на север, сад под уклон - неуютно. Этот же, хоть и хатка и садик, да к сердцу больше лежит.
- Так что, если бы у нас была возможность, ты купил бы его?
- Ну купил бы. Да что ты ко мне, как следователь, пристаёшь!

Тогда, вынув из кармана фартука купчую, подаю её Александру Степановичу.

- Читай и на меня не сердись...

День прошёл в отличном настроении, в мечтах и разговорах о будущем, о цветах и деревьях, какие посадит Александр Степанович. Могу сказать - это был один из самых радостных дней нашей жизни. В эти дни он хорошо ел и утром и вечером шёл к постели сам.

назад :: вперёд :: содержание