![]() |
|||||||||
|
Н. Н. Грин -
Из записок об А. С. Грине На следующий день я пригласила самого, как говорили, опытного и уважаемого врача Старого Крыма. Ко времени его визита температура у Александра Степановича поднялась до 38,0. Осмотрев, выслушав его, врач предположил, что у больного воспаление легких, назначил лечение и обещал заходить через день. Несмотря на высокую температуру, Александр Степанович говорил, что чувствует себя неплохо. - Голова тяжела, — говорил он,— а то бы я был совсем здоров. Недели через три после начала болезни доктор высказал предположение, что у Александра Степановича началось обострение туберкулеза легких. В прошлом некоторые врачи находили у него зарубцевавшийся туберкулез. Когда он мог им болеть, Александр Степанович не помнил. Видимо, в годы тяжелой юности. На ходу. Он помнил лишь, что дважды болел ревматизмом и малярией. Нас удивляло, что врач не посылал Александра Степановича на рентген в Феодосию. Мы понимали, что диагноз должен быть чем-то подтвержден. Несмотря на высокую температуру, Александр Степанович не худел, ел хорошо, только был очень бледен, жаловался, что нет охоты ходить. Пройдет по комнате раза два-три и садится в кресло или снова ложится. — Тело как-то само просит покоя, — говорил он. Ежедневно прочитывал всю газету, иногда брал книгу, но чаще я, сидя у его постели, читала ему вслух, с перерывами, — долго он не мог слушать, уставал. В сентябре Грин подал в Союз писателей заявление о пенсии, мотивируя свою просьбу болезнью, не дающей возможности работать, и наступающим в ноябре двадцатипятилетием литературной деятельности. Ответа на это заявление он не получил. Как твёрдо я ни обещала Александру Степановичу не думать о заработке, думать приходилось, - уж очень трудна была жизнь. И мы с матерью стали вязать береты, платки и прочее - за продукты. Тщательно скрывали это от Александра Степановича, работу доставала и получала мама, людей мы к себе не пускали, так как в маленькой квартирке он мог всё услышать. Когда он интересовался, как же мы добываем продукты, мы давали ему достаточно вразумительное объяснение: вещи, мол, обменивались и продавались очень удачно. А он был слишком утомлён болезнью, чтобы вникать в подробности, да и характер его был не склонен к этому. Видеть же меня всегда с каким-нибудь рукоделием он привык. В октябре врач по просьбе Александра Степановича назначил его на рентген. Нужно было ехать в Феодосию, нанять машину, а денег почти совсем не было. Александр Степанович послал письмо в Ленинград И. С. Тихонову и 18 октября получили по телеграфу триста рублей. -- На следующее утро мы поехали в Феодосию. Александр Степанович, закутанный в пальто, шубу, шапку, тёплое одеяло, с удовольствием уселся в подъехавшую к нашему дому машину. - Невыразимо приятно быть на воздухе, - говорил он, - словно бы и сильнее себя чувствую. Машина подъехала прямо к "Астории". Александр Степанович бодро сошёл с неё и на мой вопрос, не устал ли он, улыбаясь, отвечал: - Не волнуйся - твоя собака жилистая, даже на грош не устал. В номере гостиницы он немножно полежал, отдохнул, и мы на извозчике поехали в Инфизмет. Я оставила его в вестибюле и пошла договариваться к ренгенологу. Врач, узнав, что больной - А. С. Грин, согласился немедленно сделать рентгеноскопию лёгких и начал распрашивать о болезни. Я всё коротко рассказала, и мы вместе помогли Александру Степановичу подняться на второй этаж, в комнату рядом с рентгенаппаратом, где было тепло. Там я раздела Александра Степановича и положила отдохнуть на диван, он, хотя и храбрился, но выглядел утомленным. Врач позвал нас в рентгенокабинет. Он предложил мне встать на колени около Александра Степановича и держать его, чтобы он не очень устал. Погас свет, началась рентгеноскопия. Врач спросил: — Александр Степанович, не
устали ли вы? Обхватив Александра Степановича изо всех сил, я крикнула. — Александру Степановичу дурно! Но врач, видимо, уже заметил неладное и велел включить свет. назад :: вперёд :: содержание |
||||||||
|