|
|||||||||
|
Н. Н. Грин -
Из записок об А. С. Грине *** Изредка в Феодосии к Александру Степановичу за ходили скромные юноши, реже девушки, проходившие Крым пешком или проезжавшие через Феодосию куда-то дальше. Этих безымянных своих поклонников Александр Степанович всегда встречал ласково и приветливо. Особенно если они были невзрачно одеты и застенчивы. «Все они напоминают мне самого себя, и хочется оставить в их сердце теплый след», — говорил Александр Степанович. Но однажды пришел человек, который надолго оставил в наших сердцах теплый, неизгладимый след. Мы жили тогда уже в Старом Крыму Он пришел в конце апреля или в мае тридцать первого года, немолодой уже человек, лет сорока пяти, с наружностью ничем не примечательной — невысокий, худой блондин, с круглым простоватым лицом и серыми спокойными глазами. Отрекомендовался слесарем какого-то Брянского завода. В прошлом он матрос, ходивший в кругосветное плавание, зовут его Иван Ермолаевич Белозеров. Пришел к нам, так как хотел увидеть своего любимого писателя, книги которого, по его словам, помогли ему понять самого себя. Приехал он и Феодосию, узнав, что Александр Степанович там живет. Но оказалось, что мы уже переехали в Старый Крым, и он пошел к нам пешком, чтобы собсвенными глазами увидеть всё, что окружает Грина. — Чувствую, что старею, — сказал он, — не силен здоровьем, и вот решил побороть свою стеснительность и боязнь потревожить вас. Решил прийти к вам, чтобы воспоминание об этом осталось у меня на долгие годы... Вы уж простите меня, глубокоуважаемый Александр Степанович!— закончил он свою рекомендательную речь. Необычность этого человека, слова его, весь облик — простой и спокойный — очень поправились Александру Степановичу. Иван Ермолаевич пробыл у нас до вечера, рассказывал о себе и о книгах Александра Степановича, которые он знал удивительно, словно они им самим были написаны. Он даже напомнил Александру Степановичу два-три рассказа, о которых тот совершенно забыл. Александр Степанович, обычно не любивший принимать посторонних людей, предлоожил ему переночевать у нас. Иван Ермолаевич сначала отказывался, боясь стеснить нас, но Александр Степанович уговорил его и уложил спать в своей рабочей комнате. -- Когда мы остались одни, Александр Степанович сказал мне: - Это удивительный человек. Большой глубины, сложности, тонкости, деликатности. И всё это в скромной, неяркой оболочке. Он так отвечает моему предсталению о герое романа, что хочется взять его персонажем. Он о моих вещах мне, автору, говорит такое, что я только диву даюсь, он раскрывает их действия на себя, читателя, мною и не подозреваемое. Он чистый тип недотроги. Я очень счастлив, что всретил его. Пусть он у нас погостит. На следующий день Александр Степанович уговорил Ивана Ермолаевича погостить подольше. Два дня он прожил у нас, и ни на минуту мы не почувствовали стеснения. Его интересовало всё в Грине - и личная жизни, и пути его творчества. И нам Иван Ермолаевич был всё время интересен, как много повидавший, всё взвесивший человек, сам определивший своё место в жизни. На второй день вечером он сказал, что утром уедет. Александр Степанович уговаривал его ещё остаться. - Нет, - сказал он, - гость - это только три дня, так говорят на Востоке. Мне было хорошо. Я этих дней никогда не забуду и не хочу, чтобы у вас от меня возникло чувство душевной усталости. Едучи в Феодосию, я старался представить себе, какой вы есть. Боялся встречи, но надеялся, что вы должны быть таким, как ваши книги. Я счастлив, что это оказалось так. Александр Степанович, дружески пожимая руку гостя, сказал ему: - Вот и получилась у нас встреча автора с героем, так как я о вас думаю, как о человеке, олицетворившим героя моего, быть может, ещё ненаписанного рассказа. Часто потом Александр Степанович вспоминал И. Е. Белозерова, говоря: «Если бы у меня был только один такой читатель, то для него одного стоило бы написать все книги». назад :: вперёд :: содержание |
||||||||
|
|||||||||
