Ник. Вержбицкий - Светлая душа
назад :: вперёд :: содержание

9 (начало)

Летом 1918 года мы с Грином поселились в Борвихе под Москвой.

Эта местность вполне оправдывала свое название. Здесь на много километров простирался настоящий сосновый бор, где в жаркие дни густо пахло смолой, ландышами и земляникой, где всегда стояла благодатная лесная тишина, а синее небо между верхушками деревьев казалось родным и близким.

На улицах Москвы гремели пушечные выстрелы, шла ожесточенная борьба. Левые социалисты-революционеры, ослепленные сумасбродной идеей, хотели захватить Кремль, но никак не могли попасть в него снарядами.

А мы сидели в Борвихе и ничего об этом не знали.

Спустя три дня всё кончилось — бунтарей перехватали, и до нас дошли подробности восстания.

Я в очень осторожной форме спросил Грина как он относится к этой попытке свергнуть большевиков? Мне было известно, что он когда-то примыкал к партии социалистов-революционеров.

Александр Степанович пожал плечами и сказал:

- По-моему, уж если власть, то лучше власть во главе с умным, не тщеславным и умеющим пользоваться этой властью человеком.
- Это — о Ленине!
- Ну, разумеется, о нем... Вчера мне тут один старикан заявил: «Глупости бают, будто кто палку взял, тот и капрал... Простой кнутишко, а не то что палку, и его надо в руки с рассудком брать!.. Дурак — не ухватит!»

Спустя минуту Грин добавил:

- Наши мужики здорово понимают — что к чему... Именно поэтому я люблю ездить на извозчиках...
- При чем же тут извозчики?
- А они все — из мужиков. Кроме того, у них масса времени для размышлений... А что самое главное — им с высокого облучка всё далеко видно... Ну, а теперь давай-ка помолчим обо всех этих делах... Пойдем в лес и подумаем...

Такая у Грина была манера — ни о чем серьезном не говорить с налета и по первому впечатлению.

Бродить по лесу, сливаться с безмолвием, часами лежать, запрокинув голову, на прохладной траве и прислушиваться к едва различимому шелесту хвои было наслаждением В эти часы не хотелось ни говорить, ни слушать, ни думать.

Однажды во время прогулки по лесу, в стороне от еле заметной лесной дороги, под зарослями орешника мы приметили сидящего на корточках человека в помятой черной шляпе, оборванного и очень смуглого. Он что-то помешивал в почерневшем от копоти котелке, поставленном на угли костра.

Мы сели рядом и разговорились. В незнакомце нетрудно было узнать цыгана. Я спросил его:

- Где твое племя, твой табор?

Цыган пренебрежительно цекнул языком и сделал такое движение рукой, словно отталкивал от себя что-то неприятное.

назад :: вперёд :: содержание